«— Утверждают, что наука начинается со слова «знаю», — тихо, будто про себя, заговорил старик и продолжал, всё более распаляясь. — Нет. Наука начинается со слова «не знаю». Ведь как было? Во все века, при всех религиях, задолго до всех религий человек твёрдо знал, как устроен мир и отчего дует ветер, куда девается ночью солнце, на чём держится Земля и отчего на ней зло. Загляни в любой миф, в любое писание — там всё объяснено... Как трудно было тогда сказать: «Я знаю только то, что ничего не знаю». Но с этого началось познание. Не знаю, как устроен мир, не знаю, что такое звезда, не знаю, есть ли у человека душа, не знаю, не знаю, не знаю! Но жажду узнать, проверить и убедиться, что это правда. Если то, что двигало Сократом и Галилием, — это рационализм, значит, он страсть, могучий зов и порыв. А не таблица логарифмов, не безотказная память искинта*! Безумству храбрых, да...
Он перевёл дыхание. Его освещённое сполохами костра лицо казалось мятущимся. Мальчик смотрел на него во все глаза.
— Да, безумство... Выяснилось же, что окончательного ответа о мире нет и быть не может, то каждый шаг ранит исследователя признанием ошибок, которые только то мнились с таким трудом добытой истиной... Охладило ли это? Скорей, наоборот. Вот странно-то! Ни одно животное по доброй воле не двинется в бесконечность искать неизвестно что... Мы же поступили именно так. И это занятие в конечном счёте оказалось куда как практичным! (...) Уже к концу двадцатого века стало ясно, что без науки нельзя обойтись ни в одно сложном случае жизни. И что поэтому научное мышление должно стать достоянием всех. Всех! А наука меж тем от людей отдалялась. Когда-то каждый, при некотором досуге и скромных средствах, мог погрузиться в мир звёзд, как Гершель; бактерий, как Левенгук; веществ, как Шееле. А теперь и образование есть, и досуг, и средства, но то ты можешь без современных инструментов? К науке, положим, приобщены миллионы, но за порогом лаборатории - миллиарды. И как же быть со столь необходимым обществу научным мышлением миллиардов? Вот в чём загвоздка! Нельзя научиться плавать, стоя на берегу, водить машину, читая о езде в книгах... Нельзя. И с мышлением то же самое. Заповедник тайны — просто одна из мер, одна из мер приобщения. В нём, было бы желание, каждый любознательный может стать первопроходцем. Право на исследование должны быть обеспечено каждому, верно?»
Дмитрий Биленкин, «Последняя тайна Земли»
* Местный глобальный AI, прокаченный аналог интернета